Жаркая осень 1904 года  - Александр Харников

Поезд тем временем отсчитывал версты, живописные пейзажи юго-западной Швеции мелькали в вагонном окне. Мы ехали навстречу новым приключениям, которых, как мне думалось, у нас будет в избытке…

22 (9) сентября 1904 года, утро.

Петербург.

Эллинг Новой Адмиралтейской верфи

Порывистый сентябрьский ветер, всю неделю дувший со стороны Финского залива, бросал в открытые ворота эллинга мелкую водяную пыль, заставляя присутствующих на мероприятии важных гостей и людей из их свит морщиться и поднимать воротники плащей. Чуть в стороне от блистающих погонами и эполетами адмиралов и кораблестроителей[3] готовился отслужить молебен перед началом работ и освятить закладку корабля митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний с клиром и церковным хором. Запахи ладана и мирры смешивались с запахом осеннего дождя, вонью железной окалины и чадом от переносных горнов, в которых калили заклепки.

Холодная и сырая санкт-петербургская осень вступала в свои права, а за ней на горизонте уже маячила снежная и промозглая зима. Но сейчас об этом никто не думал. Под сводами Новоадмиралтейского эллинга было жарко, причем во всех смыслах этого слова.

На кильблоках уже выложены первые элементы конструкции киля, в горнах калятся заклепки, закупленные в Германии пневматические клепальные молотки готовы к действию, а в магистрали уже подан воздух под давлением пять с половиной атмосфер.

На Новой Адмиралтейской верфи все было готово к закладке головного линейного крейсера-рейдера «Измаил». Следующий корабль этой серии – «Кинбурн» через две недели должен быть заложен на Балтийском заводе, а после него в начале ноября на стапели верфи на Галерном острове заложат третий корабль этой серии «Гангут». Через полтора года цикл закладки должен был повториться, дав России еще три крейсера улучшенной модификации, после чего формирование первой дивизии дальних рейдеров будет закончено. Пройдет еще два-три года, и корабли этого класса – автономные, быстрые и хорошо вооруженные – станут настоящим ужасом британской морской торговли.

«Измаил» и другие корабли этой серии предназначались не для линейных сражений с флотом противника, а для нарушения системы защиты морской торговли, которую почти три десятилетия создавало британское адмиралтейство. Они должны были сделать бесполезными практически все крейсера королевского флота. Кроме того, такие корабли с большим радиусом действия, высокой экономической и боевой скоростью и мощной артиллерией должны были способствовать реализации принципа «Fleet in being» и содействовать активизации российской политики в дальних морях.

Все это сознавали присутствующие на мероприятии высокие чины. То, что раньше представлялось всего лишь капризом молодого императора, теперь виделось как целостная продуманная политика, рассчитанная даже не на годы, а на десятилетия. Дело в том, что срок службы боевого корабля до полного износа корпусных конструкций – от сорока до пятидесяти лет, после чего корабль необходимо отправлять на разделочную верфь. Так, полный срок до полного износа прослужили уцелевшие в войнах и политических пертурбациях первые и единственные русские линкоры типа «Севастополь», прошедшие по нескольку модернизаций.

Но такая долгая и счастливая жизнь выпадает не каждому кораблю. Зачастую его конструкция фатально устаревает вскоре после завершения постройки, или даже еще в ходе самого строительства, после чего корабль утрачивает значительную часть своей боеспособности. Тем не менее он требует обслуживания квалифицированной командой и исправно потребляет различные материальные и финансовые средства, необходимые для его содержания в работоспособном состоянии.

Такая же судьба ждала только что построенные броненосцы типа «Бородино», которые должны будут устареть сразу же после появления на морях британского «Дредноута» и его потомков, и которые сложно было подвергнуть серьезной модернизации. Пройдет всего пять-семь лет, и эти корабли станут фатально уступать своим вероятным противникам в скорости хода, броневой защите, дальности и мощи огня главного калибра. Даже их противоминной артиллерии будут уже не по зубам изрядно подросшие вражеские миноносцы. Вариант же с переделкой их в артиллерийские корабли поддержки десанта или броненосцы береговой обороны упирался в слишком глубокую осадку эскадренных броненосцев, составлявшую около восьми-девяти метров, против пяти-шести метров у броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Ушаков», имевших и вдвое меньшее водоизмещение. На мелководной Балтике в прибрежной зоне с такой осадкой делать нечего, хотя всегда есть варианты переброски на другие морские театры…

Но совсем другая судьба ждала «Измаилы», в конструкцию которых была заложена модульность и возможность поэтапной модернизации. Предусматривалась замена силовой установки, артиллерии главного и универсального калибров, возможность установок систем МЗА, а также поэтапная модернизация электромеханических систем управления огнем с установкой артиллерийских радаров. В результате, в случае необходимости, корабль этого типа можно будет загнать на верфь, разобрать, как конструктор, а потом снова собрать, «омолодив» примерно на десяток лет, после чего он продолжит оставаться сильнейшим в своем классе.

Император Михаил, как и положено высокому начальству, прибыл на закладку последним, оставив казаков лейб-конвоя снаружи и заехав на персональном «Тигре» прямо в эллинг. Распахнулись дверцы, из которых первыми выскочили личные телохранители императора, и лишь потом, следом за ними, из автомобиля показался и сам Хозяин Земли Русской, который, впрочем, не очень любил, когда его так называли, ибо в отличие от старшего брата никогда не собирался править и оттого не страдал комплексом превосходства над окружающими.

Выйдя из машины, император в первую очередь за руку поздоровался со всеми присутствующими, начиная с адмирала Ларионова и закончив назначенным строителем «Измаила» старшим кораблестроителем Дмитрием Васильевичем Скворцовым.

– Ну что, Дмитрий Васильевич, – произнес император, внимательно оглядывая эллинг, – надеюсь, что у вас все готово к закладке «Измаила».

– Да, ваше императорское величество, – ответил тот, – все готово. Ждали только вас.

– Тогда с Богом, – кивнул Михаил, – но учтите, сроки я вам даю жесткие, корабль мне нужен в строю не позднее мая 1907 года. Закончите раньше – честь вам и хвала. Но чтобы качество при этом было, как у немцев. Брака не потерплю, виновные ответят даже не карманом, а сами понимаете, чем…

– Но, ваше императорское величество, – растерялся Скворцов, – далеко не все зависит от кораблестроителей. Иной раз случаются задержки в поставке материалов и машин, а иногда поставленное оказывается негодным и его приходится отправлять обратно.

– Тогда, Дмитрий Васильевич, – жестко сказал император, – по каждому случаю срыва графика поставок или поставки бракованного, негодного или некомплектного товара немедленно обращайтесь в Новую Голландию к тайному советнику Тамбовцеву. Я уже дал ему указание, чтобы тамошние охотники за истиной разбирались с вашими жалобами вне очереди. Об особо возмутительных случаях разрешаю докладывать лично мне. Если понадобится бить мошенников и казнокрадов рублем – будем бить их рублем. Если понадобится сажать их за решетку – будем сажать их за решетку. Так и передайте вашим контрагентам и поставщикам. А ежели вы будете их покрывать, то и вас не минует чаша сия. Но это я вам говорю так, на всякий случай. А теперь давайте команду начинать уже закладку.